[size=1424]Михаил Михайлович Медведев, а попросту Мишка, стоял на крыльце своего зимовья. Февральская ночь, только что свалилась на округу. На небе луна в полном своем величии и несметное количество звезд, совсем не запачканных тучками. Господин морозец уже начал притаптывать рядышком, мол, сейчас, я тебе наподдаю, убежишь в свое жилище. А мишка любил такие вот необыкновенные минуты. Лес запотрескивал, лед на речке заподдакивал ему, переговариваются о чем-то. Весь животный мир просыпается, лишь птицы не выкуркивают из своих лупок.
Всем, в этом суровом мире надо выжить. Кулой и Полта, две его собаки, сидели рядом с ним. Им и невдомек о чем думает их хозяин. Сыты, одежкой снабдила природа, ума достаточно, чтобы помогать хозяину в его охотничьих делах. И погладит когда надо, и пинка можно получить. А как без этого прожить. Вся их долгая семья уже долго сосуществовала вместе. И не одна из сторон не мыслила жить друг без друга.
Конец охотничьего сезона. Все дела переделаны, осталось закрыть путики, собрать урожай в одну приличную кучу, и домой. Куниц попадалось много, часть нужно сдать в коопромхоз, ну а часть проглотит черный рынок. Охотиться одному, конечно же тяжелее, чем вдвоем. Но когда напарник, присев на стакан никак не хочет с него спрыгивать, начинаются разногласия, а дальше и полный разрыв.
Да, все у Мишки получалось. Место он выбрал, себе под охоту, идеальное. Русло реки Полса немного выше среднего течения. Внизу перекаты бурные и непреодолимые на лодке. Вверху, вполне сносная рыбная речка. Но зато плесо, у которого он обустроился, было просто сказкой. Во-первых, глубока, длинной километров пять, отстойник хариуса, семги, щуки, в зимний период. По долине реки, в декабре, январе, проходила миграция лося. А мелкой живности, в виде рябчика, куропатки, тетерева, глухаря, здесь было очень много. Не раз добывал птиц, прямо с крылечка зимовья. Добротный домик поставлен прямо на берегу речки, ну чтобы и весной половодье не смогло до него добраться. И чтобы за водой ходить было не за тридевять земель. Банька стояла чуть ниже чем изба, почти у самой речки.
Разгорячиться бывает Мишка в тепле то, раз на волю, прыг в прорубь по грудь, а вода в ней закипает. И обратно. Вопли слышны далеко по тайге. Повыше построен дровяник, к нему прислонилась сарайка, где всегда бьет копытами новенький буран, а так же ледник. Все у него предусмотрено. Бывает, налети непогодь, куда себя девать. И вот стукает топором, урчит пилой. В леднике стоят бочонки под рыбу, висят подвешенные щуки, налимы, да таких размеров, что рядышком с цивилизацией, такой рыбы и в помине нет.
А сегодня он ходил по реке за хариусом. Лед, правда, толстый, несколько лунок просверлишь и мокрехонек. А за то, рыбалка, какая. Опустил мормышку в воду, побрякал по дну, вместо червя, пучок красных ниток. Удар. И война до победного конца, такие экземпляры попадают, что леска лопает, а то и крючки.
Надышишься кислородом, нахватаешься эмоций, прямо через край. Налюбуешься окружающим миром, жить хочется. Но есть правда одно, но. Мишка, он и есть Мишка, здоровый как буйвол, питание такое, что не в одном ресторане не найдешь, ну если и найдешь, то подкисло оно уже там, не свежее. А тут, с десяточки щук, икру в кастрюльку, строганина из хариуса, настоящая уха. Суп из нарубленных ребрышек лося. После этого горы, которые между Лакой стоят, сомкнуть можно, если поднатужится. Вот и получается, что самый страшный недуг у Мишки, это отсутствие женщины. И без всяких таких всяких, когда тоска по женским ласкам переходила все границы. Он мог запросто, посреди ночи, завести свой буран, и полураздетым промчатся по пустынной реке, туда и обратно, чем сводил своих собак с ума. А потом хохотал от своих причуд, содрогая все живое. Собаки и те, прибегающие после него к зимовью, с высунутыми на пол метра языками, вертели, за его спиной, лапой у виска. Мол, у хозяина башню снесло.
А так, было все просто, на сто пятьдесят верст в округе не одной души. Когда надоест читать мораль собакам, он разговаривал с зорькой, ветром, морозом, пургой, рыбой бьющейся на крючке. Очень любил готовить. Любой бы поварихе дал фору. И никогда и ни за какие деньги не продал сегодняшнее состояние. Он был свободен как ветер, имел все, что хотел, или вернее, что ему было нужно. Воспоминания о родных, конечно же, приземляли его, но не настолько, чтобы этим убиваться. Мать и отец живы, слава Богу, братишка школьник, правда, уже десятый класс. Да он бы все отдал, что у него есть дорогого, лишь бы пожить вместе с Мишкой. А сестре, он после сезона, подгонит две огневки, чтобы сшила себе пальто с шикарным воротником и шапкой. - , - мечтал он. С этими мыслями он сказал морозу, что он , и ушел в избушку.
Чайник легко шипел на плите. На столе жареный и малосольный хариус. Приличный кусок сохатины, нарезанный тонкими ломтями. - !
А есть и вправду не хотелось, но шипящий почти беспрестанно чайник, вынудил его выпить кружку чая.
В избушке светло как днем, в трех углах горят керосинки. Чего, чего, а керосину он завозил еще сюда по осени целую канистру. Газетами и журналами были завалены соседние нары. Так что слов он, конечно же, не забывал. И когда спина ощутила под собой тюфячок, под которым лежали выделанные шкуры сохатых, Михаил стал рассуждать, что и как он будет делать в летний сезон. - . [/size24]
[img24]http://alb.gallery.ru/gallery/0000009533-51755-1763921-400.jpg[/img24]