Блин, вспомнился мне тут голубь.
Ребята подошли. Леша тож помянул об утреннем случае. Миша же сказал, что не верует ни во что. Что, мол, материалист и точка. Что ж веруй, не верую, выбойник камень не берёт. Пришлось в глине по колено тележки сбрасывать, гусю ослаблять, да камень выбивать. Начали ноги глубже и глубже в глину уходить. Жижа сосучая, сгинь:)
Потом на руках букс вынесли на сухое место. Тележки на место поставил.
Умазались, усталость стала наваливаться. Да погода теплеет, солнышко светит, ехать бы дальше. Глянули вокруг. Снег то пропал. Будто его и не было. Тронулся с тремя волокушами. Проехал метров сто. И блин. Встал буксировщик. Крутится вариатор. Звездочка на месте стоит. Ну, надо же, первый раз, когда сучок проехать хотел, переусердствовал с лебёдкой, подсорвал шпонку. Теперь её закатало. Блин, надо же бы с собой запасную взять. Да, вродь никогда не срезало. Сняли шайбу. Стали мудрить со шпонкой. Решили пятерку болтик перековать по форме да подпилить ножовкой по длине. Благо весь инструмент с собой. Дело делаем. Миша уже молчит о своем материализме. Я ж чувствую, что мы расплачиваемся. И впереди достанется ещё. Сил бы хватило добраться до избы.
Пока шпонку забил, да обратно защиту вернул, ребята завтрак организовали. Перекусили, не спеша, помыслили. Решили, что Леша вперёд идет, я ж одну волокушу с грузом тяну, потома за второй возвращаюсь. Уж больно вязкая и цепкая глинка стала.
Конек мой, того только и ждал, рванул с места, два км до спуска в Нырок долетел. Там оставил первую волокушу и обратно к Мише вернулся. Зацепил вторую груженую и опять к Нырку. Тут уж Лёша сидит, отдыхает. Посидели, поговорили, погодой полюбовались. Мишу дождались. И в каньон весь поезд в сборе начали спускать. Мол, коли чего ребята подмогут, обратно подниматься по жуткой глине не захотели.
Вниз поехал уверенно, где травку выберу, где посуше загривок меж промытыми ручьями канавами. Да не усмотрел, попал на тропку заканчивающуюся обрывом. Пришлось притормозить. К слову сказать, в том месте глина совсем на замес печника пойдёт. Встал и ель ногу выдернул. Как собачка тянула поезд вниз, только порадовался за её возможности. Ребята подоспели, прихватили Следопыта за морду, развернули поперек глубоченной канавы. Я ж газу дал, и проскочили, ёлы-палы, и волокуши за собой буксировщик перетащил. Сделал круг по невысокой травке, чтоб глину лишнюю разметать, и покатил вниз в каньон.
Кругом же весна. Небо бескрайнее голубизной ликует. Ели зеленые тянутся ввысь. Трава прошлогодняя хвостами на дне Нырка лежит. Перемахнул с ходу каменистый ручеек и на травку шасть. Да не подумал, что у меня с зимы шипы стоят. Буксировщик, как косой траву прихватил и в себя, как комбайн затащил. Резко газ скинул. Встал. Да ну его, машину мучить.
Назад чуть сдал, траву из гусёнки стал выдёргивать пучками. Ребят дожидаться. Они скорые, поспешают
Ага! Медвежьи следы заметили, удивляются, что медведица с медвежатами разгуливает прям по глине. Не боится лапы испачкать.
Вместе додёргали травку до конца. Освободил ходовую из плена. На месте развернули букс носом на невысокую травку. Отцепил вторую волокушу и по Нырку в два приёма перекинул вещи до ельника. Завал дорогу преградил, да дальше лишь направление, колеи глубоченные нарыты, в них чача непролазная.
Пока вторую волокушу привез, Миша с Алексеем подошли. Предложили сам Нырок посмотреть. Давно не был. С удовольствием ребят повел хитрым ельником в прикрытый каньон. Бодро дошагали. Изумились тишине, Келда с одной стороны вливается и никуда из Нырка не выходит.
Видно, как течение медленно, медленно по кругу идёт.
Миша говорит, мол, мало впечатлило, ждал другого.
Мне ж смешно: «Что воронку хотел увидеть, как туда бешено плоты с седоками засасывает. Глянь, на то сколь воды сюда вливается. Тогда и поразишься, куда она исчезает. Будто в неизвестность затягивается. Даже следа нет». В той неведомой, непостижимой мощи и есть загадочность и чудо.
Постоял, посмотрел, согласился. Чудо иногда нутром ощутить нужно, не всегда его глаз берет иль слух, иногда ум доходит, и оттого, что нет решения, становится в тупик.