Видение исчезло. Сон вступил в свои права и закрутил Марью в водоворот небесных грез.
Солнце поднялось и ушло, ночь заглянуло в оконце,
Вновь позолотило полянку утро.
Деушка потянулась, сильно размашисто, с улыбкой, как дома при маме и папе, в глубокой уютной землянке. Сейчас мама погладит по голове и скажет, полежи ужо, понежся.
Резко подскочила. Где я? Вчерашнее вернуло в новый мир. Голод дал о себе знать. Распухшая лодыжка ныла. Скинула ноги с нар, привстала на одну ногу, на вторую. Не-е сейчас лучше не нагружать. Опершись о стол, поскакала на улу.
Заглянула в веранду. На гвозде висели связки вяленой рыбы. Жива буду. Дальше корешки, странные резаные сушёные плоды, и много, много всяких туесов.
Сняв нитку с рыбой да, выбрав палку поудобнее, под руку поковыляла к ручью. Испить водицы. Да умыться, да наутрени позавтракать. Прихваченное деревянное ведерко несмышлено болталось через плечо на плетеной верёвке. От чудна посудина. Видать, тут давно без железу жили.
Вода слезинка - чистинка, холодна и скусна, румяно лицо сполоснуло, глаза голубы отразила, руки поласкала.
Рыбку сломала, чешую подорвала. Кусочек мяса, будто солью пропитан. Слизнула. Какая скуснотища, вяленая да с солью. Быть богатому сему дому. Сидя на мосту, болтая здоровой ногой, наслаждаясь прекрасной рыбой, глядела то на небо, то на избу, то на чудную смороду гирляндами свисающую ко мху. И чей это райский сад, и что за хозяин тут, и почему Иванко мне сказал, что я роду отсюда? Солнышко играло в выси огромных сосен в обхват, летов под сто иль больше, ветер беззаботно блудил в прядях волос. Даж в рысьей шкурке стало жарко.
Скинула с себя, платье кожаное спало само. Опустилась в чудный ручей. Лечи, цели меня вода, принимай мать земля, я твоя, ногу поправляй, со словами таки, опустила нежно поврежденную ступни в мягкий ил. Холод пронзил каждую пядь. Подождала мгновенье. С визгом вытащила ногу, плюхнулась в омуток. Вынырнула, покрутила головой, окунулась. Насторожилась. Прислушалась. Ишь хозяйка. Перевернулась на спину. И струи воды омывали молодое стройное тело, и текли по верх и с боков, ласками и нежили, и уносили боль и испытания. И возвращали силы, задор и радость. Много ль в млады годы надо, чтоб вновь вернуться к счастью.
Солнечный зайчик заиграл в очах. Ух, озорное солнышко. Перевернулась на живот, поднырнула к мосточку. Выбралась. Растянулась на теплых ровных брёвнах. Гладкое дерево дарило свою силу, солнце гладило белёсые волоски на спине. Придремала от наполнявшего тело блаженства.
Приподнялась. Глянула на лодыжку. Суток двое придётся провести в сём раю. Нога восстановится и тогда, Кельда, Лодьм, Козлы, Кепино, Верхотина и Великая Мёгра, что несет могучие воды к Белому морю. Зажмурилась от наполнявшей уверенности. Привстала на одну ногу, оперлась на другую. И прихватив связку рыбы, чуть ведёрка с водой на плечо, да на правое одежу, поплелась к избе. Не очень пока я, не очень. Ладно, надо осмотреть сий райский дом.
В половине с большими окнами, условно назвала его «поветью», земляной пол местами пророс редкими травинками. Из-за недостатка влаги, они лишь ютились ближе к углам. Огромный шкаф с дверками нависал прямо, на стене со стороны избы множество разных инструментов и да же диковинных. Древние пользовались такими, и было, похоже, что они приводились в действие каким-то внутренним усилием. Ручка с плавно наживающейся кнопкой, переходила кочергой через массивное тело в круглую головку. Из неё торчало сверло. Странно, как его крутить. Прижала пальцем сильнее гладкий рычажок. Кочерга дрогнула в руке, жикнула. Сверло повернулось вместе с головкой. Ой, чуть не выронила от неожиданности. Повесила вещь на стену обратно. Чудна штука. По праву руку на стене обращенной к востоку устроены удобные сиденья, покрытые шкурами. Под шкурами угадываются скрытые ящики. Слегка отодвинула мягкое руно. Рука замерла. Выделка лучшая из тех, что встречалась. Провела пальцами по искрящемуся меху Миши. Медвежий угол. Пальцу утонули в теплой шерсти. Подцепила крышку за скрытую под шкурой тайную ручку. Потянула. Массивный ларь приоткрылся. Жуть, это же золото! Огромные, почти величиной с жёлудь, зёрна золотой ржи. Как они здесь оказались?
Крышка второго ларя оказалась массивнее. Пришлось опереться коленом больной ноги в разделяющий столб, потянуть двумя руками за проушину. Скрипа нет, петли, словно, недавно смазаны. В приоткрывшуюся щель проглянулось белое покрывало снега. Пальцы скользнули внутрь, мягкая, пушистая, неужели?! Не может быть! Отдернула обратно, лизнула белые подушечки. Мука. Сказочная поветь приносила одну находку за другой, не давая отгадок. Здесь на границы страны Лиходеев расположился чудесный мир Кёльды. Кто ж старший в нем и что потребует он взамен?
Почувствовав чей-то взгляд, неволь обернулась. Нет никого. Смекнула, хозяин то. Поклонилась образу, молвила: «Извини, не по воле своей тут, погощу, коль разрешишь, да отведаю чуть кушанье. Возверну в порядке и сохранности». На дворе пискнула кукша. Северная сорока, как её любовно кличут. Глянула в окошко, ишь хозяин, как по-доброму ответил. Знать, разрешил.
Поклонилась в пояс, присела на стул – пенёк. С чердака лестница спущена. Будто приглашала подняться. Спасибо, тебе, предтич, ты меня и так одарил.
Усталость и голод сказывались сильнее. Надо покушать и отдыхать. Вернулась в избу. Между окном и дверью большая полка. Тарелки, ложки, солонка, гонг, только он в причудливом круге в виде солнца обрамлён. Сняла миску, плеснула немного воды, помешивая, стала сыпать муку, потом густо посолила. Хлебнула, как вкусно.
Так прихлебывая, и сидела за столом, поглядывая в небольшое оконце крест на кресс пересеченное линиями рамы. Три четвертинки прозрачные, одна, будто через волну смотришь. Ишь умельцы какие стекла делали раньше. Глаза скользнули вверх по полке, ножницы, на стене остановившиеся часы. Острые стрелами устремились вверх. Толстая разбухшая тетрадь на гвоздике.
Любопытно, оглянулась по сторонам, словно, в чужие секреты заглянуть хотела.
На обложке прочитала по слогам «Днев-ник». Пальцев бережно приоткрыла, пожелтевшая бумага. Надпись под фотографией «Май 2008!» Как давно это было, неужели с прошлого столетия.
Внимательно рассмотрела картинку, солнечный весенний день, развалины избушки.
- Не уже ли и здесь землю трясло?! – прошептала губами